Самуэль Беккет - Последняя лента Крэппа [другой перевод]
Обратимся к статистике! Из прожитых восьми тысяч с лишком часов тысяча семьсот часов были целиком поглощены выпивкой. Больше двадцати процентов, скажем, даже сорок процентов часов моего бодрствования. (Пауза.) Планы насчет того, как бы поменьше… (запинаясь) отдаваться все больше поглощавшей его сексуальной жизни. Последняя болезнь отца. Я уже не так гонюсь за счастьем. Предельная распущенность… Усмешечки по поводу того, что он называет своей молодостью, но слава Богу, она уже осталась позади. (Пауза.) Заколдованный круг… (Пауза.) Неясные очертания… главного произведения, кончающиеся… (короткий смешок) визгливыми упреками по адресу Господа Бога. (Долго смеется.)
К этому смеху присоединяется и Крэпп.
И что остается от всего этого убожества? Девушка в жалком зеленом пальтишке на платформе железнодорожной станции? Да? (Пауза.) Когда я вспо-
Крэпп выключает магнитофон, задумывается, потом смотрит на часы, встает и уходит в глубину сцены, в темноту.
Проходит десять секунд. Хлопает пробка. Еще десять секунд. Вторая пробка. Еще десять секунд. Третья пробка. Еще десять секунд. И вдруг слышится дрожащий старческий голос, напевающий песню.
Крэпп (поет). Вот уж и день склоняется к западу. И ночь свои жуткие тени чертит…
Сильный приступ кашля. Возвращается к свету, садится к столу, вытирает рот, включает магнитофон, принимает свою позу слушателя.
Голос с ленты …вспоминаю прошедший год и будто смотрю на него теми глазами, конечно, я вижу прежде всего дом на канале поздней осенью, где лежит моя умирающая мать, лежит после ее долгого вдовства…
Крэпп вздрагивает.
и еще…
Крэпп выключает магнитофон, откручивает ленту немного назад, наклоняет ухо ближе к магнитофону, включает его…
…умирающая мать после ее долгого вдовства, и еще…
Крэпп выключает магнитофон, поднимает голову и бессмысленно смотрит в зрительный зал. Его губы двигаются, беззвучно произнося слово «вдовство». Пауза. Он встает, идет в глубину сцены, в темноту, и возвращается, неся в руках толстый словарь, кладет его на стол, садится и начинает искать нужное слово.
Крэпп (читая по словарю). «Состояние или пребывание вдовца или вдовицы, не вступивших в брак после смерти жены или после смерти мужа…» (Подымает глаза. Удивлен.) Состояние или пребывание?.. (Пауза. Снова смотрит в словарь. Читает.) «Глубокий вдовий траур…» Наблюдается так же и у животных, особенно у птиц… Вдовий траур птицы-ткач… черное оперение у самцов… (Поднимает глаза, посмеиваясь.) Вдовстующая птица! (Пауза. Закрывает словарь, включает магнитофон и приготавливается слушать.) Голос с ленты…и еще скамья у плотины, с которой я мог видеть ее окно. Там я сидел на ветру, колющем лицо, и ждал ее смерти. (Пауза.) Вокруг почти ни души, разве что изредка пройдет солдат или нянька с ребенком, старик или собака. Я их всех знал уже наизусть… ну, конечно, только по внешности! Особенно хорошо запомнил молоденькую чернокожую красотку, всю в белом и накрахмаленном, с несравненной грудью. Она катила большую черную закрытую коляску, напоминавшую похоронные дроги. Когда бы я ни посмотрел в ее сторону, я замечал, что и ее глаза были устремлены на меня. Но тем не менее, когда у меня, наконец, хватило нахальства заговорить с ней… не будучи ей представленным… она пригрозила позвать полицейского. Словно я покушался на ее девственность! (Смеется. Пауза.) А какое личико у нее было! А глазки! Словно… (колеблясь) словно хризолиты! (Пауза.) Ну, ладно… (Пауза.) Я был как раз там, когда…
Крэпп выключает магнитофон, размышляет, потом снова включает.
…жалюзи вдруг опустились, и оттуда бросили мяч маленькой белой собачонке, чоб она поймала его. И как раз в этот момент я взглянул наверх, и мяч оказался у меня в руках. Все это прошло, и, наконец, с этим покончено. Несколько мгновений я сидел, держа мячик в руке, а собачонка визжала и царапала меня лапой. (Пауза.) Мгновения… Ее мгновения, мои мгновения… (Пауза.) Собачьи мгновения. (Пауза.) В конце концов я протянул мячик собаке, и она осторожненько, бережно взяла его в пасть. Маленький, старый, черный, жесткий и крепкий мячик. (Пауза.) До своего смертного часа я все еще буду ощущать этот мячик в своей руке… (Пауза.) А ведь я мог бы сохранить его. (Пауза.) Но я отдал его собаке. (Пауза.) Ну, ладно… (Пауза.) И еще год глубокого душевного мрака и нужды… до той памятной ночи в марте, на молу, когда так завывал ветер, ночи, которую я никогда не забуду, ночи, когда я вдруг все это увидел. Видение… Именно самое главное то, что, мне кажется, я и должен сегодня записать к тому дню, когда моя работа будет закончена, а в моей памяти уже не останется местечка, ни теплого, ни холодного для того чуда, которое… (запнулся) для того огонька, который его освещает. То, что я тогда вдруг увидел… это было то, во что я верил всю жизнь…
Крэпп нетерпеливо выключает магнитофон, прокручивает ленту вперед и снова включает.
…высокие гранитные скалы и клочья пены, взлетающие ввысь в свете маяка, и флюгер, который вертелся, словно пропеллер. И мне наконец стало ясно, что темнота и мрак, в которых я всегда стремился скрыться, в действительности были моими самыми…
Крэпп крепко выругался, выключил магнитофон, прогнал ленту немного вперед и снова включил…
…неразрывно связаны до тех пор, пока буря и мрак не растворились в свете понимания и в огне…
Крэпп еще крепче выругался, выключил магнитофон, прокрутил ленту вперед и снова включил…
…зарывшись лицом в ее грудь, и моя рука покоилась на ее теле. Мы лежали так без движения. Но под нами бежала вода, и нас мягко покачивало, вверх и вниз, из стороны в сторону. (Пауза.) Уже полночь прошла. Никогда еще не слышал такой тишины. Словно земля была необитаема… (Пауза.) Здесь я кончаю…
Крэпп выключает магнитофон, откручивает ленту назад и снова включает.
…к верхнему озеру спустили плоскодонку с берега, снова сели в плоскодонку и поплыли по течению. Она лежала, вытянувшись на дне лодки, положив руки под голову и закрыв глаза. Ярко сияло солнце, чуть-чуть задувал легкий ветерок, вода была спокойная, и лодка скользила. Я заметил у нее царапину на бедре и спросил, откуда она у нее. «Собирала крыжовник», — ответила она. Я опять говорил, что если все так и будет продолжаться, то ничего хорошего ждать не приходится, и все это представляется мне совершенно безнадежным. И она, не открывая глаз, согласилась со мной. (Пауза.) Я попросил ее посмотреть на меня, и несколько мгновений спустя… (пауза)…несколько мгновений спустя она исполнила мою просьбу, чуть-чуть приоткрыв глаза — щелочки глаз из-за слепящего сияния солнца. Я наклонился над ней, чтобы моя тень защитила ее глаза, и тогда они открылись. (Пауза. Тихо.) Впусти меня… (Пауза.) Мы плыли вниз по течению… (Пауза.) Я лежал ничком, зарывшись лицом в ее грудь, и моя рука покоилась на ее теле. Мы лежали так без движения. Но под нами бежала вода, и нас мягко покачивало, вверх и вниз, из стороны в сторону. (Пауза.) Уже и полночь прошла. Никогда еще не слышал…
Крэпп выключает магнитофон, задумывается. Потом начинает шарить в карманах, нащупывает спрятанный там банан, вынимает его, разглядывает и снова прячет, опять что-то ищет в карманах, вынимает конверт, ощупывает его, прячет конверт в карман, смотрит на часы, встает, идет в глубину сцены, скрывается в темноте. Проходит десять секунд. Звякнула бутылка, коснувшись бокала, потом зашумел сифон. Еще десять секунд слышится только, как звякнула бутылка, ударившись о бокал. Еще десять секунд. Крэпп появляется на свету. Не очень уверенно двигаясь, подходит к столу со стороны ящиков, вынимает ключи, подносит их к глазам, выбирает нужный ключ. Сначала открывает первый ящик, заглядывает в него, шарит там рукой, вынимает катушку, смотрит на нее, запирает ящик, прячет ключи в карман, обходит стол, садится на свое место, снимает катушку с магнитофона, кладет ее на словарь, заряжает новую пленку, вынимает из кармана конверт, смотрит, что записано на его обратной стороне, кладет на стол, включает магнитофон, откашливается и начинает новую запись.
Крэпп. Только что слушал этого глупого ублюдка, каким я был тридцать лет тому назад. Даже трудно поверить, что я был до того глуп. Но слава Богу, теперь-то уж, во всяком случае, с этим покончено. (Пауза.) А какие глаза у нее были! (Застывает, задумывается… Но вдруг осознает, что записывает длинную паузу, выключает магнитофон и снова задумывается. И наконец говорит.) Все здесь, все… (Осознает, что его слова не записываются, включает магнитофон.) Все здесь, все в этой старой куче дерьма, и свет, и темнота, и голод, и пиршество этих… (колеблется) веков… (Кричит.) Да! (Пауза.) Пропади они пропадом! Боже ты мой! Отгони его мысли от его работы! Боже мой! (Пауза. Устало.) Ну что ж, может быть, он был и прав. (Пауза.) Может быть, он был прав. (Задумался. Осознает, что замолчал. Выключает магнитофон. Снова смотрит на конверт.) Тьфу! (Сминает конверт и выбрасывает. Задумывается. Включает магнитофон.) Ничего не сказать и даже не пискнуть. Да и что теперь несет с собой год? Прокисшую жвачку и твердый железный стул. (Пауза.) Упивался своей катушкой… (С удовольствием.) Кату-у-у-шка! Счастливейшая минута из прожитых полумиллиона минут. (Пауза.) Было продано семнадцать копий, одиннадцать из которых по оптовой цене в заграничные книжные магазины. Становится известен… (Пауза.) Один фунт шесть шиллингов, кажется… Раз или два выползал из своей конуры, пока не похолодало. Продрогши сидел в парке, погруженный в мечты и страстно желая уйти из этого мира. Ни души… (Пауза.) Последние мечты… (Страстно.) Не давай им ходу! (Пауза.) Совсем сгубил, выжег себе глаза, снова и снова перечитывая «Эффи», по странице в день, и снова обливаясь слезами. Эффи… (Пауза.) Мог бы быть с ней так счастлив, там, на Балтике, среди сосен и дюн… (Пауза.) А тут еще несколько раз появлялась Фанни. Старый костлявый призрак бывшей шлюхи. Не бог весть на что я был способен, но в грязь лицом не ударил. А в последний раз и совсем было не так уж плохо. «Как это тебе удается, — спросила она, — в твоем-то возрасте?» А я ответил, что всю жизнь хранил себя для нее. (Пауза.) А однажды пошел даже к Весперсу, как когда-то, когда еще бегал в коротких штанишках. (После паузы. Напевает.)
